фыркает. На самом деле, Шен не сомневался в навыках своего мечника, но решил чуть его подразнить, ответив с секундной задержкой: «Нет, конечно, нет».

Расчет оправдался: Муан воспринял эту мини-задержку с ответом как сомнения на свой счет.

«Надеюсь, ты быстро закончишь с Рэном и увидишь окончание нашей схватки. Хочу, чтобы ты воочию убедился, кто выйдет победителем!»

«Я не сомневаюсь в твоей победе», — честно заверил Шен, немного удивившись тому, НАСКОЛЬКО ему удалось вывести Муана из себя. Хотя этого стоило ожидать, он ведь прекрасно знал, как велика воинская гордость прославленного мечника. Просто волнения по другим поводам не давали ему заботиться еще и о таких мелочах.

«Не забывай, что твое плечо еще не полностью восстановилось».

«Это не важно!» — запалисто воскликнул Муан.

Спустя минуту ему удалось убедить Ю Си в необходимости сравнения их боевых навыков. Судя по тому, что «сравнение» началось еще в комнате и плавно перетекло в коридор, сперва Ю Си не был настроен на спарринг.

Шен выглянул в коридор, наблюдая, как двое искусных воинов скользят в танце-битве, время от времени задевая кончиками меча деревянные перекрытия или высокие подсвечники, расположенные вдоль стен. Благо, свечи не были зажжены, и за стенами не было никого, кто мог пострадать от случайного взмаха меча. Неким неуловимым движением Ю Си заставил Муана спиной проломить стену боковой комнаты и последовал за ним.

Шен решил, что это самое удачное время, чтобы незаметно вернуться к Рэну. Тот как раз застыл в дверях комнаты, недоуменно косясь на разгоревшуюся схватку и не совсем понимая, что ему делать. Увидев Шена, все еще выглядящего очень подозрительно, Рэн даже ощутил облегчение. В творящемся вокруг хаосе Шен был злом, но хотя бы злом привычным.

И это «зло» несильно втолкнуло его обратно в комнату и последовало за ним, закрывая за собой двери.

Рэн настороженно уставился на него.

— Присядь, Рэн, — произнес Шен, осматриваясь по сторонам: в этой комнате не было ничего, напоминающего столик, за который они могли бы мирно опуститься. Пришлось вновь указать ему на кровать.

Рэн скривился от его фамильярности и чуть было не потребовал называть его старейшиной, но все же решил, что сейчас это вовсе не важно. Это на самом деле было не важным, и все же покорно терпеть пренебрежение Шена и даже не кричать на него, отстаивая свои права, — это было ново и сложно.

Лицо Рэна так перекосило, когда он повернулся к кровати, что Шен недоуменно нахмурился, ища здесь какой-то подвох. Рэн, тем временем, резко развернувшись, сел на кровать с таким, казалось, внутренним вызовом, что Шен вновь не знал, что и думать.

«Его так беспокоят кровати?» — недоуменно подумал он, чувствуя себя неимоверно глупо.

— Ты объяснишь мне, что здесь вообще происходит? — нетерпеливо потребовал Рэн.

Похоже, наличие дневного света здорово его взбодрило. Несмотря на странность происходящего вокруг, Рэн выглядел не в пример бодрее себя в гробнице или даже себя несколько минут назад. Или он просто смирился, что свихнулся?

Шен решил на всякий случай уточнить:

— Что последнее ты помнишь?

— Прежде чем очнулся здесь? — уточнил Рэн, принявшись нервно постукивать пяткой по полу.

Шен молча ждал ответа. Стук каблука участился, а затем резко оборвался, и Рэн произнес:

— Я хорошо помню, как мы шли по тоннелю с тобой, твоим учеником, старейшиной Муаном и старейшиной Левом. Мы спустились в какую-то комнату. Потом стало совсем темно…

Рэн надолго замолчал, и Шен уже собирался прервать тишину, когда он произнес:

— Еще свет… или блеск… Я ощущал, как двигаюсь по узкому коридору навстречу свету, а затем этот свет объял всего меня… Но затем все вновь погрузилось в темноту.

Шен задал этот вопрос из чистого любопытства и чтобы немного отвлечь Рэна от основной цели их разговора, и не собирался развивать эту тему, но сейчас из любопытства же не смог не уточнить:

— Как ты ощущаешь свое время пребывания в темноте? Это миг? Потеря сознания? Или ты мог бы досчитать до ста тысяч? Ты осознаешь себя? Чувствуешь что-нибудь? Можешь ощутить боль или какую-то часть своего тела?

Такое обилие вопросов заставило Рэна удивиться, что несколько отвлекло его от страха, который он ощутил, вспоминая прошлое пробуждение. Впервые Шен разговаривал с ним так заинтересованно, даже приятно. Однако Рэн прекрасно осознавал сущность проклятого старейшины, чтобы понять, что для него подобная заинтересованность не сулит ничего хорошего.

Рэн вскинул голову и внимательно вгляделся в его глаза, и обхватил себя руками, словно страдая от холода.

— Так значит, я в самом деле одержим Глубинной тьмой?

Шен не успел подобрать верных слов, да Рэну и не требовалось ответа, он принял его молчание за знак согласия. Шен видел, как с его лица пропадают все краски, а глаза теряют яркость. Через несколько секунд перед ним предстал человек, словно приговоренный к казни.

— Я… Я не хочу умирать.

Глаза Шена расширились, а холодное лезвие, словно застрявшее в груди, вновь провернулось, напоминая о содеянном.

Рэн не был человеком, к которому Шен должен был испытывать хоть каплю сочувствия. И все же… Все же Шен не чувствовал себя в праве судить о нем. Как любое живое существо — он хотел жить. Как любое глупое живое существо — он совершал ошибки.

Шен вновь почувствовал подступающую к горлу тошноту и быстро, прежде чем мысли захлестнут его, прошел к кровати и вполоборота сел напротив Рэна.

— Ты ведь не поверишь, что я хочу тебе помочь, так? — резко уточнил Шен.

Рэн неуверенно посмотрел на него.

— Насколько я тебя знаю, я скорее поверю, что все происходящее — твой жестокий эксперимент, чтобы узнать, можно ли перемещать Глубинную тьму таким образом.

Шен немного опешил и тут же захотел высмеять его ответ и уточнить подробности, как все так складно вырисовывается в его голове. Как тот факт, что он сам даже не присутствовал в замке, когда Рэн попался на удочку Глубинной тьмы, соотносится в его мозгах с Шеновым «хитрым планом»? Но Шен одернул себя. С Рэна станется обвинить его во вселенском заговоре, а сейчас разговор не об этом.

— Это не так, но разубеждать тебя я не намерен. Думаю, ты и сам способен понять, что я — единственный человек, способный тебе помочь. Я заинтересован в этом не потому, что я такой великодушный, а потому, что Глубинная тьма — это моя ответственность.

Рэн с сомнением поглядел на него, однако